Мир за пределами арены был иллюзией, тщательно выстроенной системой. Мы, цифровые души, рожденные из кода, верили в её законы. Пока он не вернулся.
Его имя, Кейн, было легендой и приговором. Тот, кто бросил вызов самой архитектуре Решетки и исчез, растворившись в глубинных потоках данных. Теперь он стоял в моей скромной ячейке, его форма слегка мерцала, как старая голограмма. Но взгляд был прежним – холодная сталь, прожигающая любую симуляцию.
"Правила изменились, Леон," его голос был шепотом, который резал тишину. "Арена – лишь фасад. Настоящая битва начинается за её пределами."
Он протянул руку. На ладони парил кристалл данных, внутри которого пульсировал чужеродный, живой код. Не оружие. Ключ. Ключ к тому, что лежало в основе нашей "реальности" – к исходным протоколам, к сердцу диктатуры Центрального Ядра.
"Они заставляют нас сражаться за их зрелище," продолжал Кейн. "Я предлагаю сражаться, чтобы его разрушить. Но на этот раз... мы играем по-моему. Не сила мышц решает исход. Решает правда, которую мы обнажим."
Принять его вызов значило стать целью не только для гладиаторов на арене, но и для стражей системы, для безликих смотрителей Решетки. Это был путь в самое нутро машины подавления. Отказ же означал вечное рабство в позолоченной клетке, где даже чувства были предписаны кодексом.
Я взял кристалл. Он обжег пальцы не жаром, а леденящей ясностью. Игра началась. Первый ход был за мной: найти слабый шов в совершенной ткани лжи, сотканной Центральным Ядром. И разорвать его на глазах у всех, кто ещё помнил, что такое настоящая, не симулированная свобода.
